Уже давно пора бы спать, а я включила Макаревича и ловлю практически военные флэшбеки. Не знаю объяснится ли это темпористикой и моим 1 прошлым или еще чем-то, но я до безобразия сильно живу прошлым и воспоминаниями. Тогда когда вспоминаешь что-то или кого-то и где-то внутри плохо, тошно до слез, а еще сладко и тепло. Так ловишь дичайшую ностальгию и тоску по ушедшим временам.
Если бы я могла - пыталась бы нарисовать, но нет, и я пытаюсь выплеснуть все эти чувства в словах. Лучше написанных, потому что они хранятся чуточку дольше.
Вспоминаю стариков и мои практически ежепятничные вечерние путешествия к ним на выходные. Когда мать сажает на автобус, а на нужной остановке (маленький город, окраина, снег, одинокий фонарь и покосившаяся деревяннвая скамейка) ждет бабушка или дед. Когда у них дома можно было включить телевизор на всю ночь и спать с бабушкой валетом.
А дед однажды на огороде взял меня на рыбалку. Он ловил мелких рыбешек в нашей речке и как никто умел их готовить. У нас была молоденькая еще Лапка, высокий берег и карманное радио. А я еще к тому же практически не понимала что он шипит. Он на моей памяти всегда шипел и сипел. Операция на горле была. Помню меня мать посылала на огороде узнать сколько времени, а я понимала только знаками...
Помню огород, где собиралось много народу, позади дома был столик под окном с лавочками из каких-то жутко смолистых брусов, где отец посадил потом дикий виноград и получилась беседка. Темень, костер с горячей картошкой и Розенбаум из багажника машины, потому что только там работает кассетник.

Мне очень хочется рассказывать о них всем, всем. Показывать фотографии. (У нас море фотографий начиная с послевоенных лет). Потому что засело где-то прочитанное или услышанное, что никто не исчезнет бесследно, если о нем будут помнить. Если он останется хоть в чьей-то памяти. Я бы очень хотела чтобы они увидели меня сейчас. Одобрили или нет?
Я безумно боюсь ухода дорогих людей.